Научные труды
Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, N44, 2002
Международных стандартов выяснения языковой ситуации и этнической идентификации населения в ходе всеобщих переписей населения не существует. Именно поэтому рекомендации ОНН и Евростата по вопросу о языке не носят четкого характера и предоставляют странам возможность определяться по собственному разумению и потребностям. В России это разумение и потребности, естественно, меняются, но гораздо медленнее, чем необходимо. Но сначала о том, что есть языковая практика и политика и почему это важно для государства и для его жителей.
Язык - это система коммуникации человеческих коллективов и одна из важных черт, отличающих этнические общности. Государства всегда заинтересованы в том, чтобы население могло общаться на одном общем языке. Особенно это важно для функционирования системы образования, государственного управления, армии. Поэтому и существуют официальные или государственные языки (один, два или несколько), за которые несет особую ответственность государство. Обычно это язык, которым пользуется большинство населения той или иной страны. В Российской Федерации таковым является русский язык, которым владеет фактически все постоянное население. Тем не менее, в программе переписи присутствует вопрос о владении русским языком. Ответы на этот вопрос помогут выяснить ситуацию с теми крайне немногочисленными жителями северокавказских или поволжских сел, которые не владеют русским языком. Но самое важное - будет получена информация о количестве и расселении не владеющих русским языком мигрантов и иностранных граждан, которых может насчитываться несколько миллионов.
В России сохраняется высокая степень языкового разнообразия. Хотя большинство представителей нерусских народов перешли на русский язык, многие россияне из числа нерусских знают язык своей или другой национальности. Немногие русские также знают другие языки российских национальностей. Чтобы сохранять языки больших и малых групп и проводить политику свободного выбора в вопросах языка, т. е. политику в интересах самих граждан, важно знать языковую ситуацию в стране. А именно: какими языками владеют жители страны. Еще лучше спросить: какими языками жители страны пользуются дома и на работе, но, к сожалению, этот вариант языковых вопросов (он использовался во время промежуточной переписи 1994 г.) не был принят организаторами переписи. Только получив ответы на эти вопросы, можно оценивать и планировать образовательную, информационную, издательскую, культурную политику как в стране в целом, так и на уровне отдельных регионов и местных сообществ. Получают такую информацию прежде всего в результате переписи населения.
О мировом опыте переписей. В ходе переписей в некоторых странах задают вопрос о языке, а в некоторых - нет. Решение, включать этот вопрос или не включать и в каком виде, принимается по общественно-политическим мотивам. Существует и некоторая инерция прошлого опыта, а также внешние влияния. Так, например, опыт советских переписей и статистическая методология оказывали огромное влияние на страны геополитического господства СССР. Конституция РФ и ряд законов устанавливают языковые права граждан и определяют русский язык как государственный. Конституция предоставляет субъектам федерации право законодательно определять основы общественного употребления языков и даже провозглашать другие языки, кроме русского, "государственными языками". Только по этой причине имеет смысл включать вопрос или вопросы о языке в программу всеобщей переписи. Это необходимо для того, чтобы выяснить языковую компетенцию и языковую практику населения: какими языками владеют граждане (и неграждане) и какими языками они пользуются.
Бюрократия должна говорить на языке подавляющего большинства налогоплательщиков, а государство должно знать, где на каком языке осуществлять обучение, информационную деятельность, культурную политику. Федеральным и региональным властям важно иметь информацию об уровне знания населением государственного языка, ибо незнание или плохое знание - это ограничение возможностей и прав гражданина, а также ограничение возможности воздействия государства на собственных подданных. Существенной является и забота о сохранении языкового разнообразия в стране как фактора обеспечения культурного многообразия и условия сохранения общемирового культурного достояния. Не будем забывать, что в мире 200 государств и около 4 тысяч разных языков. В государственной поддержке особо нуждаются так называемые малые языки с молодой письменностью или вообще без письменности. Однако эта важная и благородная задача является второстепенной по отношению к заботе о знании и поддержке государственного языка.
Другими словами, первоочередная задача государства - обеспечить должное преподавание русского языка на всей территории страны, а также изучение русского языка новожителями-мигрантами, чтобы граждане могли понимать тексты законов и военных приказов в армии, общаться в суде и государственных учреждениях, обретать чувство гражданской общности через русскоязычное культурно-информационное пространство. Только после этого или наряду с этим и в меру своих финансовых возможностей государство может поддерживать усилия культурно отличительных общностей, направленные на сохранение и развитие собственных языков, отличных от государственного. В большинстве стран мира эта забота полностью лежит на представителях самих этнических или языковых групп. Часто это делается через региональные или местные органы власти территорий основного проживания той или иной группы.
Я бы сформулировал приоритеты языковой политики на трех уровнях власти следующим образом.
Задачи федеральной власти: а) обеспечивать условия функционирования государственного языка как фактора существования гражданской общности, ее национальной целостности и безопасности и б) поддерживать языковое многообразие как элемент культурной политики и обеспечения гражданских прав;
задачи региональных органов власти: а) обеспечивать условия функционирования государственного языка как фактора существования гражданской общности, ее национальной целостности и безопасности и б) обеспечивать условия функционирования "второго" или "местного" государственного языка как фактора существования этнокультурной целостности, условия обеспечения гражданских прав и сохранения культурного многообразия;
задачи местных властей: а) поддерживать языковое многообразие, исходящее от местных общин или "основного" населения и б) создавать условия для осуществления государственной политики в области языка.
Все эти функции государственной власти можно осуществлять при условии наличия более или менее точного представления о языковой ситуации. Наиболее полные и современные данные можно получить во время переписи, но иногда ситуация замеряется "по жизни", а не по переписи, ибо в силу плохой формулировки вопросов перепись не дает данных о языковой практике. В советских переписях именно так обстояло дело с нерусскими языками, которые назывались "родными" или "национальными". Вопрос "Ваш родной язык?" спрашивал об ощущении, т. е. о так называемом "языковом самосознании" - какой язык человек считает своим родным. Нечеткая и допускающая различные толкования категория "родной язык" приобрела вполне определенный смысл. Формулирующие его постулаты были и остаются достаточно простыми, хотя и глубоко несостоятельным:
А) У человека обязательно должен быть родной язык, и при том только один.
Б) Абсолютной нормой является совпадение языка и национальности (само разъяснение для переписчиков: "может не совпадать с национальностью" уже говорит о многом).
В) Невладение родным языком или расхождение между родным языком и национальностью свидетельствуют о процессе ассимиляции и являются отклонением от нормы.
Ответы на вопрос о родном языке создавали фантастическую картину, которая в итоговых данных публиковалась в виде таблиц "Родной язык российских национальностей", которые однозначно трактовались не только политиками-практиками, но и учеными как реальная картина языковых процессов или "национально-русского двуязычия в СССР". На эту тему защищались докторские диссертации и публиковались многочисленные труды, авторы которых и сегодня ни за что не признают тщетность своих многолетних усилий. Обученный пропагандой и подсказками переписчиков, советский человек упорно и убежденно называл родным язык своей крови (украинский, татарский, армянский и т. п.), даже если он не знал этого языка и тем более на нем не говорил. Только в исключительных случаях, например, ростовский или московский армянин, или дальневосточный украинец, или выросший в интернате представитель малочисленного северного народа, не знающие соответственно армянского, украинского или чукотского языков, могли назвать родным русский язык. Из таких случаев и образовывался небольшой "зазор" в 5,4% населения СССР, которые в 1989 г. назвали родным язык не своей национальности. А поскольку другого вопроса о языковой компетенции (кроме владения нерусскими языками) в переписи не ставилось, то это была выдающаяся фальсификация, точнее - разрыв с языковой реальностью. Страна говорила на русском языке, только около 20 миллионов человек, главным образом в кишлаках Средней Азии, не владели им "свободно". Если считать родным язык, которым опрашиваемый лучше всего владеет и которым обычно пользуется (именно так объясняет значение словосочетания "родной язык" Словарь Ожегова, такая же трактовка принята в мире), тогда не 29, а 70% нерусского населения назвали бы русский родным языком. Если бы данные переписи говорили о том, что в таких позднее самоопределившихся государствах как Белоруссия, Украина, Латвия, Казахстан, Киргизия для большинства населения, т. е. для большинства налогоплательщиков, русский язык является родным языком (основным и даже первым выученным), тогда не только было бы невозможно лишить этот язык должного статуса в рамках официального двуязычия, но и сам распад СССР был бы более проблематичным.
Радикальное занижение в материалах переписи степени распространения и реального использования русского языка в бывшем СССР было основой для неадекватных научных, общественных и пропагандистских оценок. Языковая ассимиляция в пользу русского языка была в СССР и остается в России и в других новых государствах гораздо значительнее, чем это представляют данные переписи. На вопрос: хорошо это или плохо, ответить можно по-разному. Ученые-лингвисты и этнографы сожалеют об исчезновении носителей тех или иных, особенно малых языков. Лидеры национально-культурных автономий, ссылаясь, например, на тот факт, что 90% украинцев считают своим родным украинский язык, ставят вопрос об открытии украинских школ в Москве и в других городах России. Однако родители из числа российских украинцев хотят, чтобы их дети говорили без акцента и писали без ошибок на русском языке, на том языке, на котором они говорят дома и на котором говорит их страна. Для них родной язык - это русский язык, хотя все подсказки направлены на то, чтобы назвать таковым украинский.
В процессе распада СССР и после него натасканные на "родной язык" специалисты-ученые и националисты "титульного" толка подвергли наказанию как русский язык, так и языки малых групп, чтобы использовать "возрождение национального языка" (сугубо советское понятие "национальный язык" - это тоже из переписи и из научных текстов) для обеспечения преимущественного доступа к власти и к ресурсам для представителей так называемой "титульной нации".
Присутствие в переписи категории "родной язык" без выяснения языковой компетенции специалистами по языковым проблемам считалось важным показателем выражения "национального самосознания" или "этноязыковой идентичности". На самом деле это было дополнительным катализатором этнонационализма, фактором, ужесточающим групповые границы между гражданами одной страны и говорящими преимущественно на одном языке. Благо вся реальная политика в области образования, информации и культуры строилась не на основе данных переписи и их научных комментариев, а на основе реальной жизненной стратегии граждан, прежде всего родительского выбора и выбора молодых людей: в какую школу или вузовское отделение идти учиться, какие покупать и читать книги и газеты, на каком языке слушать радио и т. д.
Но это не означает, что так же будет и в будущем. Если, скажем, лидеры украинской автономии в России или власти Башкирии получат данные о родном языке по старым лекалам (т. е. что для 70-80% украинцев и башкир родной язык - соответственно украинский и башкирский), тогда они будут требовать, чтобы примерно такая же доля средств, учебного и эфирного времени и печатного пространства шли на обеспечение данных языковых потребностей. Требовать будут лидеры и активисты, несмотря на то, что родители-украинцы или башкиры не отправят своих детей в украинские и башкирские школы. Неточные данные переписи о ложно понимаемом и ложно называемом родном языке приводят не только к неэффективным затратам государственных ресурсов, но и становятся аргументом для осуществления косвенного насилия в области языкового выбора и языковых прав граждан. Почему считается, что осуществлять право башкира на башкирский язык - значит обеспечивать права гражданина, а осуществлять право башкира на русский язык - значит поощрять некую аномалию и даже насилие?
Итак, родной язык - это язык, которым человек лучше всего владеет и на котором обычно говорит, это первый выученный в детстве язык, знание которого сохраняется. А это означает, что в ходе переписи нужно спрашивать не о том, что человек "считает" родным языком, и даже не о том, какими он владеет языками, а о том, на каком языке он разговаривает. Это подразумевает также и владение. Лучше вообще уйти от вопроса о родном языке, если он всего лишь дополняет вопрос о национальной принадлежности. Выяснять, сколько российских армян или чукчей настолько крепки в своем самосознании, что считают родным язык данной национальности, а сколько пребывают в состоянии "этнической двойственности", нет никакой необходимости. Это можно сделать с помощью социологических опросов и других специальных методик, если это имеет значение для того или иного исследователя.
Лучше всего было бы оставить вопросы о языке в том виде, как они задавались во время промежуточной переписи 1994 г.: помимо "родного языка" выяснить, какими языками люди пользуются в домашнем общении и на работе. Но что-то не понравилось нашим статистикам и некоторым специалистам в таком подходе, который широко используется в переписях других стран. Стали возвращаться назад к 1989 году, затем срочно и неудачно править вопросник перед финальным заседанием Государственной комиссии с участием Президента (так появился вопрос "знаете ли Вы родной язык" и прочая чепуха), и, наконец, остановились на нынешнем варианте без родного языка. В итоге вопрос 9.1 будет выявлять владение государственным (русским) языком. Вполне резонный и нужный вопрос, хотя для России не очень актуальный, если сравнивать с бывшим СССР или с другими странами, где значительная доля граждан не владеет государственным языком (например, значительная часть населения штата Чиапас в Мексике). В России специалисты почти точно могут сказать, где и в каких деревнях и аулах в ряде российских республик жители не говорят по-русски. Задавать этот вопрос, чтобы выяснить знание русского языка негражданами или недавними иммигрантами, также нет большой необходимости (если считать денежную стоимость каждого вопроса переписи): во-первых, доля иммигрантов мизерна по сравнению с другими странами, во-вторых, почти все они из одного с нами государства и говорят на русском языке лучше местных или "коренных" жителей.
Однако ценность этого вопроса заключается не просто в выяснении, сколько жителей страны не знают русского языка, но и в том, что в сочетании с вопросом 9.2 "Какими другими языками Вы владеете?" и в соотношении с вопросом о национальности предоставляется возможность выяснить достаточно полно языковую ситуацию в стране. Но сначала о вопросе 9.2. Он повторяет формулировку вопроса предыдущих переписей: "Какими другими языками народов СССР Вы свободно владеете?", но новая редакция и форма ответа гораздо лучше. Во-первых, наконец-то устранена субъективно-оценочная категория "свободно владеть", которая в прошлых переписях опять же приводила к занижению уровня языковой компетенции части жителей страны. Учитывая, что и при формулировке вопроса о русском языке также выяснялось "свободное владение", занижалась и численность владеющих русским.
Но самая важная новация заключается в возможности указать при ответе знания других языков, кроме русского, не один, а два и даже три языка, ибо для этого имеются три свободные линии в зоне ответа. Первой нашей реакцией на данное предложение было уточнить формулировку в пользу ограничения возможного круга указываемых языков: по большому счету, для переписи не столь важно выяснять, сколько жителей страны владеет французским, итальянским или китайским языками. Однако сделать такое ограничение так, как это делалось в последних советских переписях (только языки народов СССР), оказывается не так просто. Что такое "языки народов Российской Федерации"? Видимо, это языки тех этнических групп, которые появляются в итоговом списке народов или национальностей с учетом того деления, которое имелось в этом списке: "народы, проживающие преимущественно на территории СССР" и "народы, проживающие преимущественно за пределами СССР". Этот список и в советские времена был несовершенен (куда, например, относить евреев или эвенков?). С распадом СССР такое деление вообще потеряло свой смысл. Ясно, что армяне или украинцы - это российские народы. Но как быть с английским или испанским и другими иностранными языками, если в списке народов останутся американцы, англичане, испанцы, кубинцы и еще около 25 "народов", которые и всего-то представлены несколькими сотнями потомков мигрантов или иностранцами? Придется, видимо, считать все языки, которые будут указаны в переписных листах. Кстати, сложнейшая задача для кодировщиков, ибо языков больше, чем этнических групп, а список, который готовился для методического обеспечения переписи, не включает полного списка языков. Нужна будет категория "другие языки" и ручной подсчет тех "экзотических" ответов, которые могут последовать от иммигрантов из африканских или азиатских стран, которые будут охвачены переписью. Все это преодолимо.
Отсутствие уточняющего определения "языки народов Российской Федерации" позволяет довольно большому числу жителей, особенно молодых россиян, указать владение так называемыми иностранными языками, т. е. языками других стран. Но главное не в этом. Вопрос о владении "иными языками", как бы он ни воспринимался эмоционально-идеологизированной публикой, впервые позволяет собрать данные о владении "родными языками" как в качестве второго или третьего языка, так и в качестве первого или единственного (при "первом родном" будет пропуск в ответе на вопрос о знании русского языка и будет указан также иной язык во второй линии ответа, при единственном "родном языке" - будут пропуски в ответе на вопрос о русском языке и во второй и третьей линиях ответа на вопрос об иных языках).
Некоторые мои коллеги-ученые пишут воспаленные статьи о том, что кто-то "украл родной язык" в ходе переписи населения, но не пишут или не знают о том, что без такого понятия проводятся переписи в других странах мира, что само это понятие пришло в наши переписи в 1926 году как не очень корректный перевод с иностранных языков вопроса в переписи о материнском языке, который тогда стал практиковаться в некоторых странах. По крайней мере, мне не известны страны, где бы в ходе переписи спрашивали не о реальной языковой ситуации, а об ощущениях. Тем не менее, безответственных заявлений по поводу "кражи языка" там никто не делает, а данные о владении и использовании гражданами разных языков употребляются для выработки эффективной и адекватной политики, а не для поверхностных исследований и политических деклараций.